Имя Марзии Давудовой впервые довелось мне услышать почти двадцать лет назад, на одном московском татарском вечере. Запомнилось место проведения мероприятия – роскошный морозовский особняк на Воздвиженке, тогдашний Дом дружбы с народами зарубежных стран. И одно выступление-приветствие весьма символично прозвучало тогда в этих стенах. Гость из азербайджанской общины упомянул, что «татарка Марзия Давудова стала первой азербайджанской актрисой».
Много позже довелось увидеть старые бакинские фильмы, найти фотографии актрисы, узнать о её театральных ролях. Интерес вызывала неординарная судьба Марзии Давудовой, посвятившей свой талант служению пусть родственной, но иной культуре. При каких обстоятельствах это произошло? Что помогло освоению азербайджанского языка – не бытового, а сценического? Ответы на эти вопросы приходили не сразу, благодаря разным людям и редким книгам.
Марзия Давудова в 1949 году была удостоена самого высокого в стране творческого звания – стала народной артисткой СССР. Среди деятелей искусства Азербайджана уже было несколько актеров, носивших его, а вот из татар, Марзия Давудова – первая титулованная. И первая азербайджанская актриса. Так причудливо все переплелось.
Всегда сложна судьба прокладывающего пути. Тем более на Востоке, пусть и советском, да еще женщины, актрисы. Время благоволило ей в театре, когда сценическая свобода и талант Марзии Давудовой получили признание и зрительскую любовь. Совпадение со своим временем – удача для любой творческой личности.
Но за сценой была другая жизнь. Время-эпоха уносило близких людей, вселяло страх, удар следовал за ударом. Неудивительно, что век Марзии Давудовой продлился недолго – всего 60 лет на земле.
Родилась Марзия Давудова в 1901 году на окраине Астрахани, в рыбацком поселке Царево. Неподалеку протекала река Царев – приток Волги. И близость Каспия ощущалась в портовой, волжской Астрахани. Кто знал тогда, что Каспийское море, Апшерон, пряные ароматы колоритных бакинских базаров, меланхоличные звуки кеманчи станут родными для Марзии и помогут ей понять душу другого народа.
Впрочем, и Астрахань всегда отличалась колоритом, своим особым укладом многонационального города. Вспоминаю свое обращение (в газете «Татарский мир», 2014, № 11) к схожей судьбе другой татарки-уроженки Астрахани – Зайнаб Садриевой (1914-1991), нашей соотечественницы, ставшей выдающейся узбекской актрисой.
Отец Марзии Юсуф Даутов был коренным астраханцем, трудился в пекарне. А мать происходила из казанских татар, покинувших родную малоземельную деревню и устремившихся в поисках лучшей жизни в Нижнее Поволжье. И действительно, в Астрахани семья Даутовых не жила впроголодь – хватало лепешек и чуреков, выпекаемых отцом. Но потом отец умер, и детям-подросткам пришлось пойти торговать на известный в городе Татарский базар. Летом продавали фрукты и знаменитые астраханские помидоры, а зимой, на холодном ветру – сушеные яблоки и груши.
Мать была известной в городе знахаркой и повивальной бабкой; роженицы из разных татарских кварталов доверяли ей, она заговаривала молитвами детские болезни. Своим же детям она рассказывала народные сказки, услышанные еще в родной деревне или уже от астраханских татар, местных ногайцев, казахов. Часто мать разыгрывала в лицах сюжеты сказок. Может отсюда происходят истоки чувства сцены у её младшей дочери Марзии?
Когда девочка подросла, мать настояла на том, чтобы дать ей образование. Несмотря на тяжелое положение семьи, старшие браться помогли Марзие, и она смогла поступить в джадидскую четырехгодичную женскую школу «Даруль-тахсиль». Деревянная двухэтажная школа, располагавшаяся неподалёку от дома Даутовых, содержалась женой муллы Гульбикой Алиевой и считалась в округе прогрессивной, даже на фоне остальных новометодных татарских мектебов Астрахани. Вскоре о материальном положении Марзии узнали в мусульманском благотворительном обществе «Джамият хайрия» и средства за её учебу вносили из средств этого общества.
Здесь Марзия научилась читать Коран, голос у девочки был красивый, проникновенный. На домашних меджлисах мать часто просила свою любимицу прочитать суры; женщины за столом плакали, слушая трогательные молитвы-догалар, произносимые ребенком.
Постепенно жизнь налаживалась. Марзия перешла в зажиточный дом муллы – нового мужа матери. Часть своего дома отчим сдавал приехавшему в Астрахань азербайджанскому купцу-бакалейщику и его семье. Именно от квартирантов Марзия впервые услышала азербайджанский язык, так определивший её судьбу в будущем.
Как известно, в джадидских мектебах и медресе были распространены благотворительные вечера и концерты, в которых принимали участие шакирды. Марзия училась теперь в женском мектебе «Галия», где такие вечера и самодеятельные музыкальные спектакли часто проходили (кстати, среди предметов в этом мектебе были татарский язык, математика, география, русский язык, рукоделие). Ко времени выпускных экзаменов Марзие поручили роль Гафифы в знаменитой одноактной комедии Галиаскара Камала «Беренче театр». Попечители мектеба специально пригласили русскую актрису, подготовившую роли с девочками. Поскольку мектеб был женским, то все мужские и женские роли исполняли воспитанницы. Представление имело успех, но по его окончанию русская актриса подошла лишь к Марзие и посоветовала ей идти на сцену. «Первый театр», пьеса Камала, первая роль юной Марзии.
Недолго она прослужила учительницей в родном мектебе – актерская судьба уже определялась. Шел переломный для страны 1917 год. Марзие было 16, когда она утвердилась в своем выборе стать актрисой. Благодаря богатой библиотеке владельцев мектеба Максудовых, Марзия смогла прочитать татарские произведения (Закира Бигеева, Гаяза Исхаки) и русские романы.
Астрахань ко времени выхода Марзии на сцену уже была известна своей насыщенной татарской театральной жизнью. Имена Габдуллы Кариева, Зайни Султана, Джалала и Сары Байкиных постоянно звучали среди татарской интеллигенции города. Наряду с Казанью, Оренбургом, Уфой, Астрахань становилась одним из центров молодого татарского театра.
Одновременно, в городе часто выступали и будущие корифеи азербайджанской сцены Гусейн Араблинский, Аббас-Мирза Шарифзаде – пройдут годы и Марзию с ним сведет сцена и жизнь… На азербайджанские спектакли охотно ходила татарская публика. В Астрахани просвещенные татары читали азербайджанский сатирический журнал «Молла Насреддин», выходивший в Тифлисе.
Татарские и азербайджанские актеры были давно и хорошо знакомы. В начале 1908 года легендарная труппа «Сайяр» гастролировала в Тифлисе, где игрой первой татарской актрисы Сахибджамал Гизатуллиной-Волжской восхищался Гусейн Араблинский. С этой встречи началась дружба театров братских народов. В этот же период были осуществлены переводы лучших азербайджанских пьес на татарских язык, например, исторической драмы Наримана Нариманова «Надир шах».
Фактически, татарский и азербайджанский театры стали передовыми в освоении нового для мусульман Российской империи театрального искусства.
Еще одно татаро-азербайджанское переплетение. Весной 1911 года в Астрахань приехал Габдулла Тукай. Поэт провел в городе два месяца. Об астраханском путешествии Тукая опубликовано много интересных материалов, упомянем лишь его встречу с Нариманом Наримановым – врачом, литератором, революционером-большевиком, сосланным в 1909 году в Астраханский край. Нариманов принимал активное участие в жизни города, помогал становлению театра. С этим выдающимся азербайджанцем не раз встречался поэт Сагит Рамиев, он же познакомил с ним и Тукая. Но встреча врача Нариманова с Тукаем, помимо беседы о литературе, подразумевала и медицинскую консультацию относительно дальнейшего лечения туберкулеза. Нариманов настоятельно рекомендовал Тукаю уехать на длительное кумысолечение.
Среди татарской передовой интеллигенции Астрахани провела свое детство и юность Марзия. Но все ближе её становилась и азербайджанская культура. С татарскими актерами часто репетировал находившейся в городе режиссер Араблинский, причем если актеры играли на татарском, то мастер разъяснял сценические задачи на азербайджанском. Мелодичный язык все более проникал в её память. Играть Марзии приходилось небольшие роли, ведущей татарской актрисой Астрахани являлась Сара Байкина (1895-1972) – первая исполнительница роли Галиябану в одноименной пьесе Мирхайдара Файзи. Марзия находилась в её тени…
Между тем, становилось очевидным, что Марзию, по амплуа – героиню, ожидает иная судьба и иная сцена, и уже не антерприза. Араблинский звал её переехать в Баку. Вот как актриса впоследствии вспоминала о встречах с режиссером:
«Помню, мы зашли с актерами в Зимний театр, чтобы выбрать себе костюмы для вечернего спектакля, который мы должны были играть в предместье Астрахани. Приехавшие на гастроли бакинские актеры репетировали на сцене «Надир шаха». Неожиданно я остановилась. Мое внимание привлек голос Араблинского, с трудом верилось в репетицию. Актер говорил и действовал с такой силой темперамента, с таким накалом, что, позабыв о сцене, я поверила в то, что передо мной настоящий шах.
Через некоторое время наши актеры совместно с Араблинским начали готовить драму Галиаскара Камала «Бәхетсез егет». Репетировали у нас дома. Араблинский познакомился с моей семьей. Однажды Араблинский сказал мне: «У татар актрис много. Переезжайте в Баку, на азербайджанскую сцену, она для вас будет не менее почетна».
Когда Марзия переехала в Баку, Араблинского уже не было в живых – он таинственно погиб в марте 1919 года. Существует версия, что причиной убийства Араблинского своим двоюродным братом послужило предвзятое отношение многих азербайджанцев к исполнению женских ролей мужчинами. В отсутствие актрис, Гусейн сам исполнял женские роли. Не случайно он так настойчиво звал Марзию в Баку.
К тому времени Марзия успела окончить в Астрахани студию у Зайни Султана.
В Баку она переехала при романтических обстоятельствах. После установления советской власти в Азербайджане весной 1920 года, в родной город собрался переехать её знакомый матрос-азербайджанец Микаил Давудов, устраивавший на корабле для мусульман-служащих флота и тюркоязычной публики в портах представления и даже спектакли. В Астрахани, где корабль находился на ремонте, Давудов в спектакли флотского драмкружка привлекал местных актеров. Пьесы ставились на азербайджанском языке, и поскольку Марзия из татар-артистов лучше всех им владела, то почти в каждом представлении она принимала участие. Талантливый матрос стал её мужем, и Марзия Даутова взяла его похожую фамилию, ставшую и сценической – «Давудова».
Когда Микаил привез молодую жену в Баку, его отец – шиитский мулла, принял астраханскую актрису за христианку. Однако Марзия прочитала суру из Корана, и суровый старец был покорен, выделяя Марзию из числа своих многочисленных невесток. И хотя вскоре Марзия рассталась с мужем, Баку стал её домом навсегда. В Азербайджанском театре она провела почти 40 своих бакинских сезонов.
Одной из первых её ролей на профессиональной азербайджанской сцене стала грузинка Хумар (Тамара) в трагедии Гусейна Джавида «Шейх Санан». Это был серьезный экзамен. Необходимо было освоить сложный текст, изобиловавший арабизмами, фарсизмами, османской лексикой, освоить пластику кавказской женщины. Да и азербайджанский язык еще был далек у неё от совершенства. И сразу грандиозный партнер – ведущий азербайджанский актер Аббас-Мирза Шарифзаде, исполнявший роль Шейха Санана. По действию пьесы между героями возникает трагическая и запретная любовь. Чувства возникли и между актерами. Шарифзаде был женат, причем его уважаемая в городе супруга Ханифа Акчурина происходила из татар. Роман с Марзией завершился в 1924 году рождением дочери Фирангиз, названной именем героини спектакля драматурга Джафара Джаббарлы. Шарифзаде брал маленькую дочь на гастроли, опекал, однако из семьи не ушел… В каждом сезоне Марзия Давудова получала несколько главных ролей, часто играла с былым возлюбленным на одной сцене. Мудрая Ханифа разрешала Марзие посещать с дочерью их дом.
Ролей было много. Почти все ведущие женские образы в классической и советской азербайджанской драматургии (особенно в пьесах модного Самеда Вургуна), а еще – Анна Андреевна в гоголевском «Ревизоре», целая галерея шекспировских ролей: Дездемона, Гертруда, леди Макбет. Курьезная примета времени – спектакль «Укрощение строптивой» с Давудовой-Катариной, поставленный в феврале 1929 года, подвергся резкой критике в печати и был снят в том же сезоне. Тогда в Азербайджане шла борьба за равноправие женщин, против ношения чадры. Смирение шекспировской Катарины перед укротившем её мужем, рассматривалось как идущее в разрез со временем. В спектакль был даже добавлен особый персонаж – азербайджанка, будто бы выходящая из зрительного зала на сцену, заявлявшая о несогласии с идеей Шекспира.
Недолго прожили на сцене и пьесы-однодневки Луначарского, Афиногенова.
Однако, несмотря на эти драматургические перипетии, к концу 1930-х гг. Марзия Давудова стала главной азербайджанской актрисой, чье исполнение и сценическая манера воспринимались в качестве эталона. Она была незаменимой в театре.
Пришла и новая любовь. И вновь на сцене. Актер Ульви Раджаб, как и Давудова – удачливый «иноземец» бакинского театра, грузин-мусульманин родом из-под Батуми, знавший турецкий и освоивший азербайджанский. В 1931 году у них родился сын Рауф. Пришли самые счастливые годы, когда сценический триумф сочетался с семейным счастьем и спокойствием.
Но в 1937 году все оборвалось.
Ульви Раджаб был обвинён в контрреволюционной деятельности, приговорён военной коллегией Верховного Суда СССР к смертной казни и расстрелян 2 января 1938 года в Баку.
А вечером 3 декабря 1937 года Азербайджанский государственный театр им. М. Азизбекова давал «Макбета». Главную роль играл Аббас-Мирза Шарифзаде. После спектакля актёры остались во дворе театра. Аббас-Мирза сел играть в нарды. Вскоре во двор вошли два человека, встав по разные стороны от актера. Шарифзаде поднял голову и посмотрел на незнакомцев. Потом он внезапно встал и громко сказал своим друзьям по-азербайджански «Мян гетдим!» («Я ушёл»). По свидетельству костюмерши театра, на улице около чёрной «эмки» стояло ещё двое человек. Аббаса Мирзу втолкнули в машину. Костюмерша ворвалась в театральный дворик с криком «Аббаса забрали! 16 ноября 1938 года он был расстрелян.
Это были самые страшные дни и месяцы в жизни Марзии Давудовой… Однако к ней у всесильного владыки советского Азербайджана Мир Джафара Багирова претензий не было. Первая азербайджанская актриса почти каждый вечер выходила на сцену. Три созыва она избиралась депутатом Верховного Совета Азербайджанской ССР.
Во время войны, в 1943 году Марзия Давудова снимается в фильме Григория Александрова «Одна семья». Картина, однажды показанная публично, на экраны так и не вышла. Приемочная комиссия, отметила, что «фильм слабо отражает борьбу советского народа с немецкими оккупантами». Это был первый провал в блистательной кинокарьере Александрова. Будучи в эвакуации в Баку, Григорий Александров решил объединить две киноновеллы о войне других режиссеров, введя в сюжет ленты третью историю с участием Любови Орловой. Её игрой он также хотел усилить всю киноленту, и актриса обрамляет своими эпизодами весь фильм. Картина явно не получилась, и Орлова о ней предпочитала не вспоминать. Однако этот фильм, доступный сейчас, сохранил для нас кинообраз азербайджанской матери в исполнении Марзии Давудовой.
И другой фильм с участием Марзии Давудовой тоже имел сложную судьбу. «Огни Баку», посвященный становлению нефтепромышленности в Азербайджане, снимал знаменитый тогда кинотандем – Александр Зархи и Иосиф Хейфиц. У Марзии Давудовой вновь роль азербайджанской женщины. Но в фильме присутствовали образы Сталина и Берии. Пока картина снималась и монтировалась, в СССР произошли важные исторические перемены и премьера фильма в сокращённом виде (с вырезанной ролью Берии) состоялась только в 1958 году. В 1968 году фильм был подвергнут очередной ревизии — на этот раз из него исчез Сталин.
И если в кино все не складывалось (да и сама Бакинская киностудия в сравнение с соседней «Грузия-фильм» явно не процветала), то в театре успех не изменял. Пришло новое поколение актрис, уже азербайджанок по национальности – Окума Курбанова, Барат Шекинская, Лейла Бадирбейли, Наджиба Меликова. Однако и Марзие Давудовой хватало ролей, пусть и неизбежно возрастных. Большой удачей стала Васса Железнова, сыгранная в сезоне 1953/54 гг. Работа над ролью велась тщательно, Давудова видела в Москве Веру Пашенную и Серафиму Бирман, игравших Вассу, переписывалась с ними. Сделала роль конечно по своему, даже «каноничную» сцену смерти вместе с режиссером решила непривычно – в открытое окно железновского дома врывается весенний ветер, слышится далекая песня, руки умиравшей Вассы тянутся к цветущей ветке яблони.
Будучи народной артисткой СССР и лауреатом Сталинской премии Марзия Давудова не превращалась в живой памятник азербайджанскому театру, хотя в сценической манере 40-х – первой половины 50-х гг. режиссура явно тяготела к «большому стилю», величественности, соцреалистическому пафосу. Но её грандиозный дар все уравновешивал. Это видно даже по сохранившимся фотографиям поздних спектаклей Марзии Давудовой.
Её любила бакинская публика и зрители в азербайджанских городах, колхозах в глубинке республики. Многие, не знакомые с биографией Марзии Давудовой, и не догадывались, что блестяще игравшая азербайджанских крестьянок, она выучила язык, до конца жизни оттачивала его. Араблинский был прав, посоветовав ей уехать в Баку – среди всех соратников по астраханской студии, она достигла наибольшего успеха и признания. Конечно, в многонациональном и преимущественно русскоязычном послевоенном Баку, театр им. Азизбекова посещался в основном азербайджанской публикой, воспринимался в качестве одного из мест сохранения азербайджанской культуры. Однако Марзию Давудову любили в городе русские, армяне, евреи и не ходившие в её театр, не видевшие в ролях, но знавшие её имя, уважительно называвшие «Мерзие-ханум». Бакинские татары, конечно, гордились своей знаменитой соплеменницей. А татар в городе было много. В мечеть «Аждарбек» собирались татары на намаз со всего Баку. Особенно заметны были поздние переселенцы-мишари из Неверкинского района Пензенской области, но в городе жили и старые бакинские татарские семейства – потомки дореволюционных торговцев или рабочих нефтяных промыслов.
Большой радостью для Марзии Давудовой стала поездка в Москву на декаду азербайджанского искусства в мае 1959 года. Потом была еще роль в пьесе греческого драматурга-коммуниста Александра Парниса «Остров Афродиты», сыгранная в финальный бакинский сезон, в апреле 1961 года, всего за несколько месяцев до смерти (а до этого с её участием шла похожая политическая пьеса Назыма Хикмета). В том же сезоне, в мае, театр торжественно отметил её юбилей. Умерла Марзия Давудова в Баку в январе 1962 года.
Об актрисе неожиданно вспомнили спустя несколько десятков лет, когда на конкурсе Евровидение-2011 победу Азербайджану принес её правнук, эстрадный певец Эльдар Гасымов. В своих интервью он вспоминал об истории семьи, татарских корнях, и имя Марзии Давудовой, пусть ненадолго, вновь появилось в СМИ.
… Сейчас много туристов из России посещают Баку. Среди разных достопримечательностей города и кладбище Фахри Хиябан, аллея почётного захоронения, где расположены могилы Гейдара Алиева, Муслима Магомаева и других знаменитостей. Здесь же похоронена и наша соотечественница Марзия Давудова.
Марат Сафаров
Татарский мир. 2018. № 7. С. 12-13.
